Один из первых студентов НГУ, лучшим местом в Академгородке называет улицу Терешковой. Любимую книгу Николай Сергеевич затрудняется назвать: журнал «Science» и закон о реформе РАН сегодня более актуальны. Но в конце разговора признался, что в молодости очень любил произведения Ремарка.

Николай Сергеевич родился в 1941 году в Димитрове, в 1964 окончил Новосибирский государственный университет, в 1967 году – аспирантуру ИЯФ. Специалист в области физики ускорителей и накопителей заряженных частиц, заведующий лабораторией в Институте ядерной физики СО РАН, академик РАН, ранее ректор НГУ. Основные достижения связаны с первыми в мире экспериментами по электронному охлаждению протонных пучков в накопителях (установка НАП-М).

– Почему Вы решили связать свою жизнь с физикой?

– В пятом классе у меня начался этот предмет, и я понял, что хочу заниматься им. Я часто оставался после уроков помочь с лабораторными, разобраться с приборами. Уже тогда понял, что весь мир на этой науке построен. Ведь как в послевоенные годы быстро восстановили в стране то, что разрушалось в течение стольких лет! Это колоссальный труд. И каких научных достижений добились люди, чтобы достичь того уровня, на котором находится прогресс сейчас.

– Николай Сергеевич, Вы родились в Донецкой области, но как же попали к нам в Новосибирск, именно в НГУ?

– Да, я действительно жил в небольшом шахтером городке, и из учебных заведений там были только школы, да пара техникумов. Свой город я сразу вычеркнул из списка мест, где я хотел бы получить высшее образование. Мой сосед учился в то время в МФТИ (Московский физико-технический институт), и я, конечно, тоже захотел туда поступать. Попросил у него задачники и много готовился. Помню 12 июля 1959 года… Лето в самом разгаре, а я сижу дома, решаю упражнения, заходит сосед и кричит: «Ты чего не в Москве-то? Вступительные уже начались!». А я, оказалось, перепутал, думал, что в августе экзамены… Буквально через день взял в руки «Правду», а там на второй странице небольшое объявление, в котором говорится об университете нового типа, принимающего первых студентов в этом году. Мама была в шоке, конечно! Ее братьев и сестер как революционеров ссылали в Сибирь на работы, а сын добровольно туда рвется (смеется). Ну, поехал, конечно. Других вариантов не оставалось. Несколькими поездами добрался-таки до заветного города.

– Чем отличался Академгородок при вашем поступлении от сегодняшнего?

– Да всем! Здесь почти ничего и не было, когда мы приехали. Весь Морской проспект был просекой с вырубленными деревьями. Эта улица была своеобразной тропой среди леса кранов, строящих те дома, которые стоят до сих пор. Жили мы напротив нынешнего президиума СО РАН, где сейчас находится мой кабинет. Там третий и четвертый этажи были предназначены для студентов – настоящее общежитие. Интересно, что строители забетонировали в дорожки те тропинки, которые мы с ребятами протоптали. То есть мы решали, где сегодня будут ходить люди!

– Как вы думаете, какую роль в жизни университета сыграла ваша ректорская деятельность?

– Я считаю, что большую. В начале девяностых я занимался многими проектами, контрактами и связями НГУ, постоянно разгребал бумаги, общался с людьми, чтобы как-то «выбить» деньги для вуза, которые были так необходимы в то время. Меня рекомендовали многие деканы, предлагали стать ректором, но запретили вышестоящие органы, потому что я много выступал и резко отзывался о политике. С тех пор прошло какое-то время, и люди, которые были против того, чтобы видеть меня в кресле «главного», увидели, что я делаю очень много для развития нашего университета. Когда я вступил на пост ректора, в вузе творился хаос: везде стояли какие-то непонятные киоски, не имевшие никакого отношения к НГУ. При мне проектировали студгородок, я помогал в частности физическому факультету в реализации многих проектов, заключал контракты с важными и авторитетными институтами, выводил университет на новый уровень.

Текст: Полина КОВАЛЕВА
Фото: Анастасия Шлее